Тревожная весна 45-го  - Валерий Шарапов

Эта операция по добыче «языка» случилась в Калужской области. Штабу армии так сильно требовались сведения о численности немецкой группировки, что прибывший на передовую генерал брызгал слюной и обещал расстрелять разведчиков, если те не выполнят приказ и не добудут «языка».

Ночью группу разведчиков под командованием капитана Василькова переправили через реку под названием Жиздра. Пока переправлялись, сосредотачивались и ползли к оборонительному рубежу противника, стало светать. Пришлось останавливаться и выбирать небольшие приямки. Укрылись, кто чем мог, и лежали так до позднего вечера практически без движения, чтобы противник не обнаружил.

С наступлением темноты вновь поползли к немецким окопам.

Спустя полчаса осторожно приблизились к огневой точке, где копошились артиллеристы, устанавливая орудие для стрельбы прямой наводкой. Над бруствером ближнего края изредка показывалась голова часового.

Улучив момент, когда немец ненадолго отвлекся, разведчики перемахнули через бруствер, схватили гитлеровца, заткнули ему рот, скрутили руки веревкой и выволокли наружу.

Была дорога каждая секунда, и бойцы Василькова быстро поползли обратно в сторону своих позиций.

Хватившись пропажи, противник начал запускать в небо осветительные ракеты. Когда пространство вокруг группы светлело, приходилось вжиматься в землю и лежать неподвижно.

А потом заработали немецкие пулеметы. Два разведчика получили ранения, и группа была вынуждена прекратить движение.

– Плохо дело, Саня, – прошептал лежавший рядом Старцев.

– Да, ничего хорошего, – отозвался тот. – Они до утра могут поливать.

– Вот-вот! Или отправятся нам вдогонку. Что будем делать?

– Есть у меня одна мыслишка. – Васильков перехватил поудобнее немецкий карабин. – Ты вот что: бери людей и готовь группу к рывку.

– А ты?

– Попробую потрепать пулеметчикам нервишки. Как только заглохнут – дуйте к берегу и переправляйтесь.

Развернувшись, капитан пополз обратно.

– А как же ты? – забеспокоился Старцев. – Мы без тебя к своим не пойдем!

– Выполняй приказание! Нашим срочно нужен «язык»! – бросил командир и исчез в темноте.

Иван вернулся к группе. Ночную тишину по-прежнему разрывал дробный стук пулеметных очередей. Над головами бойцов свистели пули, заставляя все плотнее прижиматься к холодной земле.

Вдруг недалеко бухнул винтовочный выстрел. За ним второй, третий, четвертый, пятый. Одной обоймы Василькову не хватило. Перезарядив карабин, он снова принялся стрелять по огненным всполохам…

– Кажись, все, Иван Харитонович, – прошептал через минуту лежавший рядом со Старцевым Курочкин.

И верно: пулеметные очереди стихли, над равниной установилось безмолвие.

– За мной! – скомандовал Иван и первым поднялся из приямка.

Подхватив связанного немца и помогая своим раненым, разведчики направились к берегу Жиздры.

* * *

– Получилось выполнить задание? – обеспокоенно спросил Ким.

– Получилось, – закончил Старцев. – Дождались на берегу командира, переправились на наш берег и доставили командованию «языка».

– Выходит, вы расстреляли пулеметные расчеты? – обернулся лейтенант к Василькову.

– Выходит так, – усмехнулся тот.

– Здорово! В кромешной темноте, по всполохам. А какая была дистанция?

– Метров триста.

– Триста метров! Вот бы мне так! Но я не успел повоевать.

– В уголовном розыске, брат, иной раз куда труднее, – успокоил его Александр. – Погляди, сколько возимся мы из-за одной банды! На войне в этом смысле куда проще: увидел противника – уничтожил. А тут поди-ка сыщи этого противника.

– Это вы точно подметили.

Последний тягач автоколонны натужно протащил артиллерийское орудие и исчез за углом. Гул мощных двигателей постепенно стих, стоящие по сторонам улицы зеваки заспешили по своим делам.

– Поехали. – Шофер включил первую скорость.

Москва

13 июля 1945 года

После дерзкого налета на трофейный поезд банда Квилецкого весь день тихо просидела на хате в Марьиной Роще. Носа на улицу не казали. Разве что до нужника и обратно. Отсыпались, пили самогон, закусывали, смаковали подробности фартового гранта. Лишь дед Гордей, шаркая своими обрезанными валенками, изредка выходил во двор по делам или поднимался подымить цигаркой на деревянный балкончик второго этажа, хитро устроенный под коньком крыши.

В первой половине второго дня Казимир в сопровождении Илюхи-татарчонка и Сашка смотался на Ваганьковское кладбище якобы для встречи с барыгой. По его словам, знакомство это сулило выгоду: не вдаваясь в подробности, обсудили сделку, поторговались и ударили по рукам. Но, несмотря на удачу, к вечеру Казимир выглядел удручающе: много пил, не закусывая; выкурил больше пачки папирос; на вопросы либо не реагировал совсем, либо цедил сквозь зубы что-нибудь невнятное.

Рано утром, еще до поездки на Ваганьковское кладбище, в калитку тихо постучался Локоть. Дед Гордей проводил его в горницу, а сам уселся подымить самокруткой на крылечке…

– Что разузнал, холера? – прохрипел Квилецкий, хлебнув из банки рассола. Голова сильно болела, и перед встречей с сыном Казимир хотел привести себя в порядок.

– Кумовья Старцева колгошились вчера весь день, – начал докладывать Локоть. – Когда работа на Петровке закончилась, по домам не расходились. Ночью отъезжали часа на полтора на служебной машине. После вернулись хмурые. Сегодня поутру тоже носились туда-сюда. В основном по два человека.

– Ты никуда не отлучался?

– Нет. Все сделал, как ты велел: к зданию МУРа не подходил, зырил издалека, кепарь то снимал, то надевал; пиджак то набрасывал, то комкал в руках.

Локоть был родом из Подольска и прибился к банде относительно недавно. В середине 1943 года в Красную Армию последний раз призвали семнадцатилетних. Локтю в этом смысле повезло – семнадцать ему исполнялось в сентябре. Не взяли. Но аккурат через год в почтовый ящик упала повесточка. Воевать Витьке Локтионову не хотелось. Не тех он был убеждений, не тех правил, чтоб проливать за Родину кровь. Собрав в чемоданчик скудные пожитки, он простился с маманей и махнул на попутках в Москву к двоюродному дядьке. Дескать, уехал давно, знать не знаю ни о каких повестках.

Дядька принял, да вот беда: кормить наотрез отказался – его семья и без того жила впроголодь. Посоветовал устроиться на работу, чтобы получать продуктовые карточки. А какая работа, если нет освобождения от службы, а военный комиссар только и мечтает о встрече? В общем, снюхался с Сашком. Тот недельку приглядывался, проверял, затем предложил податься в банду.